В одном из учебников психологии приведен пример разного поведения четырех молодых людей, опоздавших в театр и встретивших сопротивление билетера. Один из них, затеяв спор, пытался проникнуть на свое место в партер. Он настойчиво уверял билетера, что часы в театре спешат, что он никому не помешает. Другой быстро сообразил, что в партер ему не попасть, а первое действие спектакля можно посмотреть и с верхнего яруса, куда проникнуть проще. Третий из друзей решил, что ему особенно терять нечего, первое действие, как правило, неинтересное, и направился в буфет. Четвертый, посетовав на то, что он «невезучий», уехал домой.
Молодые люди встретились с одной и той же непредвиденной ситуацией, с одним конфликтом. Но как по-разному все они вели себя. Первый прямолинейно добивался цели, второй добился ее более гибким путем, третий временно отступил, найдя удобное оправдание, а четвертый отказался от любых попыток достижения цели.
Почему каждый поступил так, а не иначе? Разные характеры?
При всей похожести людей друг на друга человечество с древнейших времен не прекращает попыток разделения себе подобных на различные типы. Видимо, есть тяга к этому, зачем-то это нужно людям. Даже если особенности поведения человека, его цели, задачи, достижения, внешний вид, качество работы и т. д. мало чем отличаются от таковых у других людей, даже если к нему не проявляют особого интереса, все равно ему дают оценку: его психологию считают стандартной, нормативной, обычной. Когда же какие-то свойства человека резко отличают его от «образцов нормы», он возбуждает необычный интерес. Его по-особому оценивают, пытаются понять как личность. Так или иначе, все люди, к счастью, отличаются друг от друга, каждый человек в чем-то уникален, неповторим. Какая была бы скучная картина, если бы все были абсолютно одинаковы! Не может, да и не хочет человек по всем параметрам быть идентичным другим людям.
По каким только признакам люди не классифицируют друг друга! Рост, вес, пол, цвет кожи, раса, национальность, разрез и цвет глаз, цвет волос, язык, увлечения, достаток, интеллект, профессия, способности, привычки, принадлежность к той или иной партии, взгляды, идеалы и еще сотни и сотни признаков и особенностей. Нас в первую очередь будут интересовать классификации по манере общения с другими людьми, поведению, эмоциональности, характеру.
В книге В. Сагатовского «Вселенная философа» приводится следующий вымышленный эпизод, демонстрирующий разные типы людей: «Вообразим себе ситуацию, носящую скорее символический характер: несколько человек, обладающих значительными и разнообразными способностями, комментируют свое возможное участие в постройке пирамиды (пирамида здесь символ любого большого дела).
«Какую пирамиду можно построить! — воскликнул первый. — История не забудет ее создателя! И сделать это могу только я!»
«Нужно делать, а не рассуждать!» — отрубил второй и пошел организовывать доставку каменных блоков.
«А занятно будет повозиться!» — заметил третий, потирая руки от удовольствия.
«Дело стоящее, — сказал четвертый. И добавил, подумав: — А ведь можно сделать еще лучше».
«Да-да-да! — прокудахтал пятый. — На днях я сидел в президиуме с самим фараоном, он сказал, что обязательно привлечет меня для консультации».
«Не исключено, что я погибну здесь, — мрачно изрек шестой, обратив свой взор внутрь, — но в этом испытании я, может быть, наконец найду себя».
В примере с опоздавшими в театр молодыми людьми при одинаковой цели и сложившейся ситуации их отличали способы достижения цели и настойчивость. Будущие строители пирамиды отличались мотивами участия в предстоящем деле.
Разные, совсем разные люди...
Не задумываясь, мы часто употребляем слова «темперамент», «характер», «личность». К ним мы прибавляем различные эпитеты, что в совокупности показывает нашу оценку особенностей того или иного человека. «Темпераментный мужчина», «человек с живым темпераментом», «твердый характер», «тяжелый характер», «яркая личность», «бесцветная личность»... Иногда мы лишь подразумеваем слова «темперамент», «характер», «личность», а заменяем их оценкой: «не сахар», «палец в рот не клади», «мягко стелет», «орешек», «колоритная фигура»... Как много говорят эти характеристики!
Но что же такое все-таки темперамент, характер, личность? В повседневной жизни мы часто легко отождествляем эти понятия, даже не пытаемся их как-то разграничивать. Нам это не нужно. Для психологии, этот вопрос важен. Некоторые из них считают личность и характер одним и тем же, сливают их воедино, так же как и персонологию (науку о личности) с характерологией (наукой о характерах). Другие разграничивают эти понятия. Заглянем в архивы. Чтобы понять современные взгляды, нужно знать прошлое. Ведь новое — это хорошо забытое старое.
Итак, Древний Китай... VIII—VII века до н. э. Китайские медики делят людей на различные типы в зависимости от преобладания у них воздухоподобного начала, желчи или крови и, наконец, слизи. С преобладанием желчи или крови — сильный, храбрый, подобный тигру; с преобладанием воздухоподобного начала — неуравновешенный, подвижный, подобный обезьяне; с преобладанием слизи — медлительный, малоподвижный.
В «век Перикла» на греческом острове Кос врачевал представитель 17-го поколения семейной врачебной школы асклепиадов, великий древнегреческий врач Гиппократ (460—377 гг. до н. э.). Его первыми учителями были отец (врач Гераклид) и мать (повитуха Фенарета). Собственно, правильнее его называть Гиппократ II, поскольку Гиппократов было несколько: его дед Гиппократ I, сыновья Фессал и Дракон I, зять Полибий, занявший место главы школы после смерти Гиппократа П. В последующих поколениях встречаются имена еще нескольких Гиппократов. До настоящего времени трудно сказать, кому принадлежат труды, дошедшие до нас как произведения Гиппократа, одному человеку или коллективу авторов, объединенному одной фамилией, или всей школе асклепиадов.
Будем говорить о Гиппократе, имея в виду не группу, а одного, именно Второго. Это был незаурядный человек, высокообразованный и культурный, много путешествовавший, досконально знавший медицину того времени многих стран и народов, блестяще применявший на практике свои знания, передававший их молодым коллегам. На собственном опыте он убедился, что основным методом в медицине следует считать «мыслящее» наблюдение. Умение наблюдать позволило ему описать ныне всем известные типы людей: сангвиника, холерика, флегматика и меланхолика. По его мнению, из четырех жидкостей (кровь, слизь, желчь желтая и желчь черная) «...состоит природа тела, и через них оно и болеет, и бывает здоровым. Бывает оно здоровым наиболее тогда, когда эти части соблюдают соразмерность во взаимном смешении в отношении силы и количества и когда они наилучше перемешаны».
Тонкий наблюдатель, Гиппократ рассматривал человека в неразрывном единстве телесной и духовной жизни, видел в темпераменте внутреннюю гармонию составных частей тела. Четырем «сокам» Гиппократ отводил такую же роль в жизни человека, какая отводится в природе основным стихиям: огню, земле, воде и воздуху. Уравновешение стихий ведет к благоприятному климату, без засух и потопов, без бурь и землетрясений. Точно так же и в теле человека: здоровье («краза») бывает при удачном, равномерном смешении «соков», «дискразия» (неправильное их смешение) ведет к отклонениям в здоровье.
Гиппократ не остановился лишь на описаниях темпераментов. Он пошел дальше и предположил возможные варианты болезненных состояний у людей с тем или иным темпераментом, описал тонкие психологические наблюдения. Так, по его мнению, «...флегматики... поражены тенезмами; желчные — продолжительными поносами...». У меланхоликов преобладает молчаливость, робость и грусть и, «если чувство страха или малодушия продолжается слишком долго, то это указывает на наступление меланхолии». Меланхолики «...полны всевозможных опасений, жалуются на боли в животе, словно их колют тысячами мелких иголок», им часто снятся сны с образами умерших.
Признавая влияние внешних условий на формирование темперамента, Гиппократ говорил и о передаче по наследству свойств личности: «...от флегматика рождается флегматик, от желчного желчный, от чахоточного чахоточный, от человека с больной селезенкой человек с больной селезенкой... так как рождение происходит от всех частей тела, то от здоровых оно будет здоровое, а от болезненных — болезненное». Весьма наивно, но схвачено верно! А ведь о генетике тогда еще и никто не помышлял!
Время года, климат, состав почвы и воды, пища, по Гиппократу, в определенной степени накладывают отпечаток на темперамент. А разве вы, читатель, не задумывались над вопросом: почему южные народности отличаются энергичным темпераментом, а северные — сдержанным?
Умеренный климат, весна и детство, способствуя образованию крови, ведут к формированию сангвинического темперамента; жаркие страны, лето и юношеский возраст благоприятны для образования желтой желчи, преобладание которой формирует меланхолический темперамент; суровый климат, осень и возмужалость продуцируют черную желчь, что проявляется холерическим темпераментом; холодные, сырые страны, старость и зима способствуют накоплению слизи и проявлению флегматического темперамента. Какое мудрое наблюдение поведенческих реакций человека от детства до глубокой старости; от сангвинического, весеннего удивления проявлениям жизни в детстве до флегматического созерцания всезнающей старости. Какая гениальность и... все-таки наивность!
«Теперь можно ясно видеть, как греческий гений в лице (индивидуальном или сборном) Гиппократа уловил в массе бесчисленных вариантов человеческого поведения капитальные черты», — читаем у великого русского физиолога И. Павлова. Многие элементы учения Гиппократа, либо измененные, либо в первозданном виде, прослеживаются в воззрениях последующих поколений ученых, и практически до настоящего времени его классификация темпераментов не утратила своего значения.
А «клятва Гиппократа»! Она и теперь кодекс чести медиков всего мира.
В наши дни любой студент мединститута, да что института — медучилища, знает больше, чем в свое время Гиппократ. Сейчас нам понятны и наивность и некоторые неточности его взглядов. Но способен ли этот студент (и не только студент) думать, как Гиппократ? Способен ли так наблюдать и делать такие выводы? Простим гению его наивность и воздадим хвалу!..
Современник Гиппократа Платон (430—380 гг. до н. э.) выделял аристократический тип, имеющий тяготение к знаниям, отличающийся познавательными способностями; тимократический тип, склонный к честолюбию и борьбе; олигархический — скупой и жадный; тиранический тип, имеющий преобладание низших животных влечений; и демократический — неустойчивый, непостоянный, склонный к смене чувственных наслаждений.
Откуда пошли выражения «горячая кровь», «холодная кровь»? Их мы часто применяем для характеристики окружающих нас людей. Истоки этих выражений идут от не менее известного, чем Гиппократ и Платон, древнегреческого мыслителя Аристотеля (384—322 гг. до н. э.). Он тоже говорил о четырех темпераментах. В основу деления людей на типы Аристотель положил свойства крови. По его мнению, способность крови к свертыванию связана с ее «землянистой» составной частью, а недостаточное ее свертывание — с преобладанием в ней влаги, «водянистой» составляющей. От температуры крови, преобладания в ней «землянистого» или «водянистого» начал зависит темперамент человека. Люди с холодной, водянистой кровью склонны к страху, тревоге, отличаются неуверенностью в суждениях и поступках. Горячая же, богатая волокнами (теперь известно, что это фибриноген и фибрин), быстро свертывающаяся кровь свойственна гневливым, легко возбуждающимся, храбрым, неосмотрительным натурам. Людям с водянистой и холодной кровью свойственна рассудочность, осмотрительность. Лучшей, по мнению Аристотеля, следует считать теплую, жидкую и чистую кровь, которая, способствуя храбрости, обеспечивает и достаточную рассудочность. Аристотель выделял горячий и холодный, легкий и тяжелый темпераменты. Мы охотно пользуемся этой классификацией в повседневной жизни, только уже применительно к характеру, нраву. Кстати, самые современные исследования определили взаимосвязь уровня эмоциональной напряженности с состоянием свертывающей и антисвертывающей систем крови: в период нервно-эмоциональных перенапряжений резко повышается концентрация фибриногена в крови. Эти изменения свойств крови используются даже как показатель эмоциональной напряженности человека.
Вернемся к наследию далекого прошлого.
Каждый сангвиник всегда весельчак и шутник по натуре,
Падкий до всякой молвы и внимать неустанно готовый,
Вакх и Венера — услада ему, и еда, и веселье;
С ними он радости полон и речь его сладостно льется.
Склонностью он обладает к наукам любым и способен,
Что б ни случилось, но он нелегко распаляется гневом.
Влюбчивый, щедрый, веселый, смеющийся, румянолицый,
Любящий песни, мясистый, поистине смелый и добрый.
Желчь существует — она необузданным свойственна людям,
Всех и во всем превзойти человек подобный стремится;
Много он ест, превосходно растет и легко восприимчив,
Великодушен и щедр, неизменно стремится к вершинам;
Вечно взъерошен, лукав, раздражителен, смел и несдержан,
Строен и хитрости полон, сухой он и с ликом шафранным.
Флегма лишь скудные силы дает, ширину, малорослость.
Жир порождает она и ленивое крови движение.
Сну — не занятиям — спои посвящает флегматик досуги.
Лень и сонливость, рассудок тупой и вялость движений.
Всякий флегматик сонлив, и ленив, и с обильной слюною,
Тучен он телом и разумом туп, белолицый обычно.
Только про черную желчь мы еще ничего не сказали.
Странных людей порождает она, молчаливых и мрачных.
Бодрствуют вечно в трудах, и не предан их разум дремоте;
Тверды в намерениях, но лишь опасности ждут отовсюду.
Жадны, печальны, их зависть грызет, своего не упустят,
Робки, не чужд им обман, а лицо их землистого цвета.
Как видим, весьма обширная характеристика каждого типа, включающая в себя и строение тела, и темперамент, и увлечения, и манеру поведения, и склонности, и способности, и ряд других особенностей. Классификация, может быть, слишком прямолинейная и, пожалуй, жестокая и несправедливая по отношению к флегматикам и меланхоликам. Автор приведенных строк — яркий последователь учения Гиппократа, представитель Салернской медицинской школы в Италии Арнольд из Виллановы (1235—1311 гг.). Из дошедших до нас трудов Арнольда «Салернский кодекс здоровья» представляет, по мнению многих историков медицины, наибольший интерес. Именно его мы цитировали выше. О значении книги свидетельствует то, что она выдержала более 300 изданий. На русский язык впервые это сочинение в прозе было переведено в 1960 году (М. Иоффе и Л. Черфас), а первый и единственный русский стихотворный перевод осуществил в 1970 году Ю. Шульц. Тем самым переводчик донес до нас не только идеи медиков Салерно, но и их стиль, колорит.
| → > |
|---|
