Представьте двух боксеров, которые только что закончили приблизительно равный бой. Судья держит запястья обоих, но не поднимает пока руки победителя. Зрители шумят, выкрикивая имя своего кумира. Каждый из участников боя ждет решающего слова судьи-информатора. Ассистенты собрали протоколы, показали их судье на ринге и передали к столу главного судьи. Судья-информатор сидит с ним рядом. Они о чем-то говорят, склонившись над судейскими записками. Все взоры устремлены к этому столу. Минуты длятся, как часы. Волнуются тренеры и болельщики. Еще более напряженно ждут боксеры. «Кто же победил?» — мысль, которая не дает покоя ни одному из соперников. Остается только ждать... Больше уже никто из них ничего не может сделать. Как долго тянется время!.. Боксеры тяжело дышат. Один из них, видимо, более уверен в победе. Он поднял свободную руку, приветствуя зал, пританцовывает на месте. Другой спокойно стоит, слегка опустив голову. Спокойно ли? Напряжение достигает апогея. Судьи медлят. Что-то непонятное происходит у столика главного арбитра. Скорей бы!
И вот наконец объявление о победе! Победитель не скрывает своих чувств, он ликует вместе со своими секундантами и болельщиками. Проигравший опечален, но... ему тоже стало легче. Все прошло, все определилось. Будут еще бои, будут победы!..
Каждому знакомо чувство тревожного ожидания экзамена, который предстоит вот сейчас, через 15—20 минут. Некоторые в это время становятся раздражительными, отмечают у себя какое-то внутреннее напряжение. Приходится прилагать усилия, чтобы сдерживать себя. Иногда появляется сердцебиение или боли в области сердца, учащенный или замедленный пульс. Груз неизвестности с облегчением сбрасывается независимо от полученной отметки. Если экзамен сдан успешно, мы радуемся и с удовлетворением вздыхаем. Мы печалимся, если испытания прошли плохо, но по крайней мере перед нами стоят новые, четко определенные задачи. Погружаясь в них, мы действуем, и нам значительно легче, чем перед экзаменом, когда все было в тумане неизвестности, когда оставалось только ждать и тревожиться.
Почему мы вспомнили боксеров и студентов? Дело в том, что переживания, которые испытывали спортсмены перед решением судей и студенты перед экзаменом, практически идентичны тем, которые испытывает больной неврастенией. Тревожное ожидание чего-то неотвратимого длится у него неделями, месяцами, годами. Если любой из нас мог испытать кратковременную неврастеническую реакцию в период психического стресса, неврастеник находится постоянно под влиянием неразрешимого хронического стресса, конфликта. Именно такое длительное стрессовое состояние и приводит к развитию невроза.
А теперь пример из клинической практики.
Игорь Сергеевич С, 48 лет, директор научно-исследовательского института, доктор наук, профессор. Поступил в больницу в связи с тем, что уже около года его беспокоят раздражительность, бессонница, головная боль, сердцебиение и боли в левой половине грудной клетки, боли в области желудка. Терапевты не обнаружили патологии со стороны сердечно-сосудистой и желудочно-кишечной систем. Игорь Сергеевич был переведен в неврологическое отделение. Здесь тоже не нашли никаких органических изменений в нервной системе. Обращала на себя «вегетатика» — «лакмусовая бумажка» эмоций: больной легко краснел или бледнел, покрывался потом, нередко обнаруживалась неравномерность пульса и дыхания. Во время бесед он легко утомлялся, что заставляло прекращать разговор и возвращаться к нему через некоторое время.
Что же представлял собой Игорь Сергеевич как личность? Каков его жизненный путь?
Судьба моего пациента не была легкой. Родители, не получившие образования, стремились к тому, чтобы сын выучился, воспитывали его честным, трудолюбивым, настойчивым. Отец нередко говорил: «Кто я? Никто... Грош мне цена! Учись и станешь человеком!» Он был строг, требовал от сына отличной учебы, часто напоминал ему, что от всего отказался ради того, чтобы дать сыну образование. После войны многие одноклассники в школе были младше Игоря Сергеевича. Перед ними нельзя было выглядеть «слабаком». Он тщательно готовился к урокам, переживал неудачи. Молодой человек оказался способным. Плюс трудолюбие. Он хорошо закончил школу, поступил в институт. Затем работа в конструкторском бюро завода, интересная научная тема, успешная защита диссертации. Далее Игорь Сергеевич становится старшим научным сотрудником научно-исследовательского института, руководит небольшой группой научных работников. В 44 года защищает докторскую диссертацию, становится руководителем крупного отдела института. Еще через два года Игорь Сергеевич — директор института, профессор.
«Мне бы его заботы! Блестящая карьера, вполне закономерное признание заслуг ученого. О каком неврозе может идти речь? Ведь у человека все в порядке!» — слышу я голос читателя-оппонента.
Могу добавить, что и семейная обстановка у Игоря Сергеевича вполне благополучная.
«Тем более! Чего же еще нужно? Какие такие проблемы? Где же психологический конфликт?»
Вопросы вполне закономерные. Если речь идет о неврозе, конфликт должен быть и его необходимо отыскать. Это удалось сделать не сразу и только благодаря высокому интеллекту больного, только благодаря его желанию выздороветь. Беседы были исключительно сложными и откровенными. Не стану описывать их подробно, а расскажу лишь об итогах. Игорь Сергеевич блестяще справлялся с работой инженера, с руководством небольшой группой сотрудников, с отделом, наконец. Там он себя чувствовал полноправным хозяином положения, был на высоте. И не случайно именно его рекомендовали на пост директора института. Но оказалось, что у директора масса проблем, о которых Игорь Сергеевич имел лишь смутное представление. Он одновременно должен был быть и ученым, и администратором, и хозяйственником, и строителем, и общественным деятелем. Такое дается не всякому. Гордясь предложением, Игорь Сергеевич строил далеко идущие планы, еще не зная того объема работы, который его ожидает. Высокая самооценка, соответствовавшая до поры, до времени его способностям и оценке окружающих, вошла в противоречие с действительностью. Сказалось отсутствие опыта крупного руководителя и способностей большого администратора. Игорь Сергеевич привык высоко оценивать свою работу, стараясь быть при этом как можно объективнее. И вдруг на новом посту он не смог этого сделать.
Первые несколько месяцев он находил оправдания в том, что еще не освоился с новой работой. Он не щадил собственных сил, но особого эффекта не отмечал, запланированных им результатов не видел. В это время и появились головные боли, бессонница, раздражительность, утомляемость. Игорь Сергеевич объяснял все эти явления огромным объемом работы. Он не понимал тогда (а может быть, не хотел понимать), что чрезмерные нагрузки связаны с тем, что он не способен выполнить работу, за которую взялся.
Лишь в процессе наших бесед появились у него сомнения: «А свой ли воз я везу? По Сеньке ли шапка?» Открытие оказалось неожиданным. Он сам напомнил мне о «принципе Питера», тем самым подчеркнув, что на посту директора института достиг своего «уровня некомпетентности». Важно, что к такому выводу он пришел самостоятельно.
Все-таки интеллект — мощная база для психотерапии. Только опираясь на интеллект пациента, его искренность и честность, помогли достичь с ним желаемого результата. С решением уйти с поста директора института на должность заместителя по научной части постепенно пришло спокойствие, исчезли головные боли, неприятные вегетативно-сосудистые проявления, бессонница. Пришла определенность.
Неврастения была известна давно, и нет сомнения в том, что люди страдали этим недугом в древнее время и в средние века. Символично, что неврастения как отдельная болезнь выделена именно в Соединенных Штатах — стране, где борьба за место под солнцем сказочно обогатила единицы и обратила в нищих миллионы людей. При всем своем старании средние, а тем более мелкие предприниматели терпели поражение за поражением в конкурентной борьбе с крупными дельцами. Потерпевшим неудачу «деловым людям» оставались переживания, разочарования, чувство неполноценности, не говоря уже о лишениях и голоде.
При всех прочих равных условиях скорее всего неврастениками становятся люди, получившие гиперсоциализирующее воспитание, сформировавшее установку только на достижение высших результатов во всех сферах деятельности, установку ригидную, костную. Так было со студентом Сашей М., родители которого требовали от него выполнения непосильных задач; с Игорем Сергеевичем, взвалившим на себя работу, которая не соответствовала его способностям.
Оба они — очень симпатичные люди. Разве может быть не симпатичен честный, трудолюбивый человек, стремящийся к достижению высокой цели? Их положительные качества, безусловно, оказывают им добрую услугу. Однако в какой-то момент высокая самооценка, стремление к достижению наивысших результатов может войти в несоответствие со способностями (физическими или умственными). В результате — неврастенический конфликт, с которым личность внутренне не соглашается из-за неподвижности неосознаваемой установки на лидерство, на успех.
| → > |
|---|
