Опасности для них надвигались совсем с другой стороны: к западу от австрийской границы в эти годы уже все громче топали сапоги нацистских штурмовых отрядов, и было ясно, что и венских Ротшильдов ждут определенные испытания, не потому, что они — банкиры, но потому, что они — евреи.
Впрочем, легендарный аппарат ротшильдовских курьеров в делах семейных продолжал существовать и функционировать, и банкирский дом французских Ротшильдов буквально за день до предстоящего «аншлюса» (присоединения к Германии) теперь уже маленькой страны — Австрии известил об этом Луи Ротшильда. Французские родичи советовали Луи Ротшильду немедленно покинуть Австрию. Но барон был великим сибаритом и явился (разумеется, в сопровождении лакея) с билетом на самолет на венский аэродром только на следующий день.
Однако прежде чем ему удалось сесть в самолет на Цюрих, 2 нацистских охранника опознали его и отобрали у него и билет, и заграничный паспорт. А двумя позднее эсэсовцы появились во дворце барона Ротшильда,чтобыпредложить«следоватьзаними».
С того момента началась трагикомедия отношений между нацистами и венскими Ротшильдами — характерный образчик глубокого почтения и уважения Гитлера к капиталистическим тузам.
Барон Луи Ротшильд ответствовал эсэсовцам, что он с радостью последует за ними, но прежде хотел бы поужинать. Штурмовики, которые не очень-то привыкли к такого рода пожеланиям, на сей раз, как видно, получили специальное указание, потому что терпеливо стояли возле стола, накрытого белой дамасской скатертью, и ждали, пока три лакея подадут барону ужин, а затем он не спеша омоет ароматной водой пальцы, выкурит после ужина привычную сигару, примет предписанные ему лекарства. Только после этого барон в сопровождении эсэсовцев покинул свой дворец.
Луи Ротшильда привели к начальнику новой австрийской полиции, которую теперь возглавили нацисты. Здесь, как рассказывают биографы, между ними состоялся такой диалог: «Словом, вы и есть Ротшильд? Ну, и как Вы богаты, если быть точным?» Барон Луи на это ответил, что прошло бы несколько дней, пока его бухгалтеры на основании сводок всемирных фондовых бирж и складов сырья смогли бы определить истинные размеры его состояния на данный момент. «Ну хорошо,— сказал начальник полиции, — тогда скажите мне хотя бы, какова стоимость вашего венского дворца вместе с находящимися там сокровищами искусства?» На это Ротшильд отвечал так: «А сколько стоит венский собор Святого Стефана?»
На этом моменте начальник полиции прекратил допрос и велел сунуть барона в камеру. Но барон недолго оставался там. Вскоре его доставили в венское управление гестапо, где поместили в каморку рядом с лишенным своего поста бывшим австрийским канцлером Шушнигом.
Отныне не могло быть и речи о том, чтобы барону Ротшильду угрожала какая-нибудь физическая опасность. Сам всемогущий Герман Геринг отправил в Швейцарию специального уполномоченного, некоего Отто Вебера, чтобы сообщить цюрихскому представителю Ротшильдов условия нацистов. Барона Луи отпустят, сказал Вебер, если маршал Геринг получит за эту любезность 200 тыс. долл. (разумеется, не в марках, а в долларах, депонированных на его имя в одном из сейфов швейцарского банка). А гитлеровская империя получит все имущество австрийских Ротшильдов, включая сталелитейный завод в Витковице, в Чехословакии. Уполномоченные Ротшильдов в Цюрихе торговались упорно. Они сообщили удивленному представителю Геринга, что Ротшильды уже двумя годами раньше тайно продали большую часть акций завода в Витковице англичанам. Однако они готовы передать Берлину в обмен на предоставление свободы барону Луи имущество австрийского дома Ротшильдов. Завод в Витковице Геринг может получить только после того, как барон Луи прибудет за границу, а нацисты выплатят английским Ротшильдам 3 млн. ф. ст. Торг затянулся. Правда, тем временем нацисты уже оккупировали Чехословакию, но завод в Витковице, принадлежавший теперь уже англичанам, еще не перешел в руки немцев.
В разгар торга в комнату Ротшильда в ставке гестапо однажды явился сам кровавый палач Генрих Гиммлер, грозный рейхсфюрер СС. Целый час они торговались об условиях, но барон Ротшильд так и не уступил. Гиммлер ушел несолоно хлебавши, а через час появились грузчики, присланные руководством СС. Они внесли в комнату напольные часы времен Людовика XIV и никак с ними не гармонирующую огромную китайскую вазу, а кровать в комнатушке арестанта накрыли оранжевым бархатом. Тем самым Гиммлер давал понять барону, что ему еще долго придется оставаться заложником в ставке венского гестапо. Однако барон Луи Ротшильд, который совершенно точно знал, что он и для фашистских убийц не простой узник, наорал на эсэсовцев:«Вынесите отсюдаэтукучубезвкусицы!»
На другой день люди Гиммлера сообщили барону, что Гиммлер принимает условия Ротшильда и тот может немедленно уехать за границу. И тут-то Луи Ротшильд еще больше удивил венское гестапо. Он заявил, что сейчас уже вечер, 11 часов, и он не может заставлять своих венских друзей, чтобы они так поздно занимались им, а потому он желает и эту ночь провести в ставке гестапо. В истории гестапо таких примеров еще не было, поэтому тюремщикам пришлось по телефону запрашивать специальные инструкции из Берлина.
Последнюю ночь в венском гестапо барон Луи Ротшильд провел уже в качестве гостя. А спустя еще два дня он пересек швейцарскую границу. В июле 1939 года немцы сообщили, что они в соответствии с договоренностью согласны перевести в лондонский банк Ротшильдов 3 млн. ф. ст. за акции завода в Витковице. Однако британское правительство вступило в войну до того, как деньги нацистов поступили в Лондон...
В Париже венская трагикомедия не повторилась, потому что французские Ротшильды заблаговременно укатили, кто — в Лондон, кто — в Соединенные Штаты. Однако и в Лондоне они продолжали плести ту же самую золотую паутину, которая явилась источником нынешнего могущества и связей современных французских Ротшильдов. Один из молодых членов семьи французских Ротшильдов — Ги де Ротшильд в Лондоне примкнул к генералу де Голлю и на службе у него выполнил несколько секретных поручений. К концу войны он был адъютантом военного коменданта Парижа. (Кстати сказать, дом № 107 на Пикадилли, где во время войны размещался «Клуб офицеров свободной Франции», являлся собственностью английских Ротшильдов.)
Но если самих Ротшильдов нацисты и не схватили в Париже, то имуществом их все же завладели. Правда, часть картин и других произведений искусства Ротшильдам удалось переправить в испанское и аргентинское посольства, многие ценности спрятали в Лувре, чтобы они там были под соответствующей защитой как «национальное достояние Франции». Но Лувр оказался плохой защитой, потому что по настоянию Геринга Гитлер издал специальный приказ, которым аннулировал документы о передаче имущества Ротшильдов Лувру и оставлял за собой право распоряжаться сокровищами Ротшильдов.
После войны было установлено, что во Франции нацисты разворовали в целом по стране 203 частные коллекции, насчитывавшие около 16 тыс. предметов искусства. Из этого числа больше 4 тыс. принадлежало Ротшильдам. После войны сокровища Ротшильдов на специальных поездах свозили обратно в Париж. На товарных станциях доверенные эмиссары семейства ожидали прибытия поездов и сортировали картины, скульптуры и гобелены, определяя, какому из членов семьи они принадлежат, из какого дворца в свое время их вывезли.
После окончания второй мировой войны в новых политических и экономических условиях Ротшильды уже не могли восстановить свои прежние, не имевшие аналогии позиции. Однако два уцелевших опорных столпа — лондонский и парижский банкирские дома Ротшильдов — и поныне считаются великими державами в финансовом мире.
После реставрационной работы, длившейся целое десятилетие, снова сияет в своей прежней красе символ величия и могущества Ротшильдов — замок Ферри, которым восхищался в свое время германский император Вильгельм II. Биограф династии Ротшильдов Ф. Мортон написал в связи с этим замком несколько фраз, в которых лучше всего отразились противоречия мифов и действительности истории Ротшильдов: «Анфилада салонов, достойных императора; хрустальные вазы и висячие сады; картины, гобелены, инкрустации из слоновой кости и черепахи; лебеди на глади прудов; краны литого серебра в ванных комнатах. При виде всего этого можно спросить: жил ли когда-либо на свете Робеспьер, была ли когда-нибудь Французская революция?»
| → > |
|---|
