Первая мировая война означала для Ротшильдов относительное падение их влияния в финансовом мире. Биографы династии считают, что основная экономико-политическая причина этого состоит в том, что с первой мировой войны всемирно-политическую роль завоевывают Соединенные Штаты Америки, а значит, и американские финансовые воротилы, капиталисты и бан­киры. Фактом является то, что во время первой мировой войны каждый из Ротшильдов поддерживал именно то правительство, в столице которого размещался его «штаб». В этой войне нового типа уже не было возмож­ности координации действий между разными домами Ротшильдов, а тем более для «романтической» деятель­ности их шпионской и курьерской служб. Но и в этот своеобразный период истории события иногда имели ко­мический оттенок. Жена барона Мориса де Ротшильда, главы французского банкирского дома, отправилась отдыхать от военных лишений в Швейцарию, в Санкт-Мориц. Остановилась банкирша в легендарном и поныне отеле «Палас», дирекция которого заверила баронессу, что в гостинице нет немцев. И вдруг за ужином мадам Ротшильд попалась на глаза жена одного немецкого владельца фабрик шампанского, которая также отдыхала от тягот войны в этой же фешенебельной гостинице. Супруга Ротшильда, забыв о том, что ее семейство родом из Франкфурта, иначе говоря, из Германии, возмущенно вскричала: «Видеть не могу этих немцев!» — и покинула гостиницу, поклявшись, что она больше ни ногой в Санкт-Мориц.

Но у Ротшильдов даже и обида — это тоже бизнес: сгорая от желания отомстить, баронесса уговорила мужа построить новый, свой собственный фешенебельный ку­рорт в живописных французских Альпах, возле городка Межев. Сегодня это один из самых дорогих зимних французских курортов и бриллиант в ряду авуаров банка Ротшильдов. Ф. Мортон говорит об этом так: «Когда в 1918 году орудия смолкли, ничто уже не оста­лось тем же самым, чем было в начале войны. Изме­нились даже Ротшильды».

В истории династии это, разумеется, не означало ничего иного, кроме того, что Ротшильды стали немного скромнее. Но банкирский дом, как и прежде, действовал на полную мощь. Богатства его остались нетронутыми, предприятия продолжали приносить фантастические при­были, и всю разницу по сравнению с довоенными вре­менами можно было, пожалуй, суммировать так: на новом этапе монопольный капитал Ротшильдов уже не оказывал такого решающего влияния на поворотные моменты всемирной политики, как, скажем, во времена битвы при Ватерлоо или займа на покупку Суэцкого канала.

Размаху деятельности австрийского дома Ротшиль­дов, разумеется, мешало то обстоятельство, что если в 1914 году венские Ротшильды еще были главенствую­щими банкирами могущественной великой державы, в 1918 году, с распадом австро-венгерской монархии, их деятельность ограничилась только маленькой Ав­стрией.

Теперь уже в первую очередь все зависело от тесного сотрудничества всех Ротшильдов — английских, фран­цузских и австрийских — в сфере главным образом финансовых спекуляций. Лидером в этих маневрах был и остается до наших дней, можно сказать, исключительно влиятельный представитель французского дома Ротшиль­дов барон Эдуард Ротшильд, член правления француз­ского национального банка.

Теперь Ротшильды решили создать международный банковский синдикат, щупальца которого тянулись от Луи Ротшильда с его венским банком «Кредитанштальт» до банкирского дома Морганов в Нью-Йорке. Международные валютные спекуляции приносили огром­ные прибыли всему клану Ротшильдов все время — вплоть до наступления всемирного кризиса 1929 года. Особенно сильно кризис затронул положение австрийских Ротшильдов. В 1930 году самый значительный в то время сельскохозяйственный кредитный банк Австрии «Боден-кредитанштальт» оказался на грани краха, и австрий­ский канцлер лично отправился к Луи Ротшильду про­сить принять на свой баланс долги пошатнувшегося банка. Ротшильд внял просьбе канцлера, но в условиях всемирного кризиса эта спасательная акция настолько обременила сальдо приватного банка, что через год он и сам вынужден был прекратить платежи. Крах банка «Кредитанштальт» означал, собственно говоря, покатив­шуюся теперь лавиной великую экономическую депрес­сию в Центральной Европе, начавшуюся еще в 1929 году. Крах обошелся австрийским Ротшильдам в 30 млн. золо­тых шилл., а австрийскому правительству, предоставив­шему банку субсидии, — по меньшей мере вдвое больше!

Но Луи Ротшильд и после краха банка «Кредитан­штальт» оставался самым богатым человеком в Австрии. Венский банк Ротшильдов этот крах не потряс. Ведь австрийские Ротшильды были еще и крупнейшими поме­щиками Центральной Европы.